Это! Моя! Земля! Часть 1 - Страница 63

Решил проявить чуткость, подошел к спасенной барышне поинтересоваться ее самочувствием. И тут эта блонда выдала про свои колготки… Блин, под тот настрой так она меня взбесила в тот момент — словами не передать. Еле удержался, чтоб ее не послать куда-нибудь подальше. Но не послал, а только на пол плюнул, да велел Гумарову с ней дальше нянькаться. Хотя, сейчас думаю, что зря вспылил. Нельзя от нежной штатской барышни требовать того же, что и от бывалого бойца. Она адекватно на все происходящее реагировать в таких условиях физически не способна. С другой стороны — пора бы господам штатским привыкать. Времена настали суровые: будешь, как и раньше хлебалом торговать и беспомощного идиота изображать — сожрут в самом прямом смысле слова. Но перед девчонкой, наверное, стоит извиниться…

— Алтай-11, как слышишь меня? — неожиданно захрипела рация голосом Гаркуши.

— Нормально слышу, тащ полковник, мы уже возвращаемся, минут через сорок на Калужской будем, а то и быстрее.

— Нечего вам там делать, Грошев… Нету больше эвакоцентра на Калужской… Только что на меня выходил твой "найденыш" Перебийнос. Говорит, через забор со стороны французского посольства сиганули какие-то твари, сразу несколько, стая. Точное количество так и не выяснили, завалить успели четыре. Остальные по стенам заскочили в окна на втором и третьем этажах. А там в коридорах толпы беженцев… Та еще мясня была, Боря. Короче, живых осталось две-три сотни гражданских и полтора десятка из охраны, в основном — те парни из ГБР*, что ворота охраняли и на внешних постах стояли.

Три сотни? А было там утром, по моим прикидкам, не меньше четырех тысяч человек. Твою-то мать!

— А Филипочкин? А девчонки его?

— Все там остались, — после недолгого молчания ответил Гаркуша. — Выскочить не успел практически никто, а капитан твой, говорят, до последнего людей вытаскивал. Не повезло ему… Короче, в здании теперь такое творится, что просто так это бросить мы не имеем права. Решили, по вашему ивантеевскому опыту все к едрене матери сжечь… Да, и вот еще, продолжение спасательной операции в центре города признано нецелесообразным. Принято решение из Москвы уходить. На Маяковке останется опорный пункт, рулить на нем будут ваши и МЧС, но это все. Так что — возвращайтесь на базу в Посад, парни. Вас уже ваше командование заждалось.

— А вы куда?

— Мы на территории Спецакадемии забазируемся. Знаешь, где это?

— Примерно. Где-то недалеко от Кутузовского?

— Ну, почти. Ладно, будешь в тех краях — заезжай в гости. Все, Грошев, отбой. Удачи тебе и парням твоим. Будь жив!

— Спасибо, вам того же, — машинально отвечаю я.

Новости меня буквально раздавили и вмяли в грунт. Эвакоцентра больше нет, потешный усатый "колобок" Филипочкин и его "девичья команда" — погибли. Большая часть вытащенных нами вчера из общежития студентов — тоже…Что я там говорил? Мы начинаем "сливаться"? Да нет, господа хорошие, мы окончательно "слились"! Мы сдали ожившей мертвечине многомиллионный мегаполис и бежим, бросив на съедение всех, кто в нем до сих пор жив и ждет нашей помощи. Мы проиграли.

Интермедия третья. Юра Пак.

Так, это сюда, это — во сюда… А эту фиговинку как на место поставить? Вот блин! Нет, товарищ Токарев, усложнили вы свой дыродел, ей богу. Ну, к чему столько сложностей? Неужто нельзя было как-то попроще? Как у того же Макарова? Хотя, у Макарова, если быть честным, проблем только при неполной разборке не возникает. А вот если без серьезного опыта ударно-спусковой разбирать — все, кирдык, рискуешь наедине с кучкой маленьких, непонятно как друг за друга цепляющихся деталек на руках остаться. Один только "калаш", надежный как лом и такой же простой в устройстве, не подвел. Юра шумно выдохнул и снова взялся за разобранный пистолет, только что извлеченный из тазика с бензином и аккуратно очищенный от остатков консервационной смазки. Знать бы, кто их перед тем, как под ламинат в тайник убрать, консервировал и чем. Убил бы гада собственноручно, путем заталкивания этой самой, похожей на грязно-коричневое топленое сало, дряни во все доступные отверстия в организме. Это ж нужно было додуматься, такое отчебучить! Если коротко — застыла эта мерзость, застыла намертво, почти закаменела. Когда двое суток назад взмокший напряжения и нервов Пак небольшой монтировкой поднял в спальне на "конспиративной квартире" изрядный кусок паркета и обнаружил, во что превратился упакованный в черную дерматиновую сумку арсенал… Словом, только присутствие заплаканной и еще больше чем он сам испуганной Светы удержало корейца от безобразной злой истерики. Пришлось изображать хорошую мину при очень плохой игре и делать вид, что так оно и было задумано с самого начала.

— Ну, Светик, вот видишь, как все у нас удачно складывается, — преувеличенно бодрым голосом заявил тогда он. — Оружие на месте, осталось только до моего дома в "Полянке" добраться, немножко его почистить, и — все, ни одна тварь нам не страшна!

— А пока не почистим как же? — задала очень неудобный вопрос медсестра.

М-да, нужно как-то выкручиваться. Прав был Реваз, она — девушка, ей в подобной ситуации слабость проявить — простительно. А вот он — мужчина, причем, за эту девушку несущий ответственность. Ему раскисать нельзя ни в коем случае. Попытавшись изобразить на лице уверенность, которой он на самом деле совсем не ощущал, Юра технично, словно тренировочный меч-боккен, крутанул в руке монтировку.

— А это на что? Чем я хуже этого?.. Как его? Моргана Фримана!

— Гордона, — внезапно улыбнулась Света. — Морган — это актер такой, пожилой и черный. А который с монтировкой — это Гордон. У меня братишка в эту игру играл — все уши прожужжал.